|
Обыкновенный мальчишка
А.С. Пушкин 27 сентября 1891 года в Москве, в семье известного фабриканта Юдина, родился второй ребенок. Он громким криком оповестил окружающих о своем появлении на свет. У родителей уже была дочь, Агния, которой к тому времени исполнилось два года и два неполных месяца. Отец с нетерпением ждал именно сына, будущего достойного продолжателя наследственного дела Юдиных. Дата рождения сама по себе ничего не говорит читателю. Ему интересна связь между датой рождения человека и хроникой событий этого года. Из дней 1891 года мы не будем выискивать скандалов, интриг, сенсаций. Реальные события того года для народов России заключались в большом бедствии. Неурожай, поразивший двадцать девять губерний, побежал гигантской волной по русской земле, вызывая эпидемии "голодного тифа". Начала косить людей цинга, о которой, в таких громадных размерах, в Западной Европе даже не слышали. Царское правительство, общественные учреждения и частные благотворители прилагали неимоверные усилия для облегчения участи голодающих. Одними из первых на это массовое бедствие откликнулись медики. Видные профессора и незаметные земские врачи добровольно пожелали отчислять некоторые суммы из своего заработка в пользу остро нуждающихся. 1891 год для России явился серьезным испытанием выпавшими невзгодами. Будущая хирургическая звезда об этом узнает не скоро, а когда узнает, то уже потускнеют могильные краски этого события, а раны, нанесенные бедствием, будут уже затягиваться. 3 октября 1891 года, в церкви Никиты-Мученика, священник Митрофан Геликонский с причтом крестил "раба божьего Сергея", о чем и была сделана запись за № 69 в метрической книге Московской Никитской, что в Басманной, церкви. Сергеем мальчик был назван в честь деда - Сергея Сергеевича Юдина. Родители - московский купец I-й гильдии Сергей Сергеевич Юдин и жена его Екатерина Петровна, урожденная Гаврилова, с надеждой и лаской всматривались в розовенькое, беспомощное личико младенца, который тихо и сладко посапывал в кружевном одеяльце. Мог ли предполагать тогда отец, что старший сын никогда и в мыслях не будет держать желания продолжать наследственное дело. Но это еще далеко впереди, а пока новый житель Москвы пусть спокойно подрастает. Своей бабушки юный герой повествования никогда не видел, да и не мог видеть. Анна Михайловна Малахова, жена деда, умерла в 1865 году от сепсиса через три недели после рождения своего первого и единственного сына Сергея - отца будущего хирурга. От второго брака у Сергея Сергеевича-деда были еще дети, но своего старшего сына он любил больше всех в память о своей юной красавице жене. Второй Сергей Сергеевич (отец будущего врача), окончив среднюю Петропавловскую школу, пошел по стопам своего отца. С возрастом старший Юдин все меньше времени уделял производству, и его сыновья вскоре полностью и самостоятельно стали управлять делами. Старший сын ко времени рождения второго ребенка стал техническим директором фабрики военного обмундирования, которая производила "канитель", очень тонкую металлическую нить, используемую для изготовления атрибутов воинской формы: позументов, эполет и т.д. Со своей будущей женой, Катей, Сергей Сергеевич познакомился еще в Петропавловской школе, где она училась в женском отделении. Вскоре, после окончания Екатериной Петровной школы, сыграли свадьбу, и молодая жена целиком и полностью отдалась семье и воспитанию детей. Семья росла быстро. После Сергея родились еще три сына и две дочери. Разница в возрасте была почти незаметна - один, два года. Старшие ребята с удовольствием возились с малышами и всячески старались помочь любимой матери. Все свое свободное время Екатерина Петровна, будучи образованной женщиной, уделяла воспитанию детей. Она хорошо знала классическую русскую и зарубежную, особенно французскую, литературу. Регулярно, по вечерам читала детям книги. Сначала детские, а позже, когда они начали подрастать, познакомила их с произведениями Пушкина, Гоголя, Лермонтова. Обязательным в семье было и изучение иностранного языка - французского, который мать знала очень хорошо. В 1898 году, когда Сергею исполнилось семь лет, его отдали в один из лучших московских пансионатов - детский сад Л.Н.Валицкой, на Маросейке. Там Сергея готовили к поступлению в гимназию. В августе 1902 года после успешного вступительного собеседования Сергей Юдин был принят в 1-й класс 2-й Московской гимназии. Совершенно лишним будет пытаться в период учебы Сергея в гимназии выискивать признаки и характерные черты будущего большого хирурга. Этим грешат биографии многих выдающихся личностей. Такие штрихи в раннем возрасте характерны для г е н и е в, а их - е д и н и ц ы в общей людской массе. Не обнаружилось в ту пору у Юдина выдающихся способностей по каким-либо предметам. Он был обыкновенным учеником. Отличала его только тяга к знаниям и любознательность, которая заставляла много читать и пытаться проникнуть в сущность явлений и найти закономерности. Это было. Высокая культура в семье Юдиных сочеталась с очень удачным обстоятельством. С самых ранних лет дети знали, что они живут в Москве. Не просто в городе, а в городе-музее, городе-памятнике, городе-истории. Сделались обязательными в выходные дни посещения музеев, галерей, выставок, театров. Уже обучаясь в гимназии, Сергей старался постичь тайны изобразительного искусства. Не в смысле разгадывания техники живописи, а в понимании отличия настоящих произведений от посредственных, в умении распознать идею картины, ее духовную ценность. Бесспорно то, что Сергей был самым одаренным ребенком в семье. Он хорошо рисовал, пел, очень любил музыку. Московская
2-я гимназия, в которой учился Сергей, а позднее и его брат Петр,
отличалась хорошим преподавательским составом. Формированием такого
передового коллектива гимназия во многом обязана директору В.М.Михайловскому.
Бессменным классным руководителем у Сергея до окончания гимназии
был Николай Владимирович Кашин. Он преподавал ученикам младших классов
математику, а в старших классах физику, химию и космографию. На
своих уроках Кашин никогда не замыкался в рамках учебной программы.
Любой урок был занимательным и запоминающимся. Сухая, казалось бы,
тема всегда сопровождалась наглядными примерами природных явлений.
Лабораторные работы по химии и физике проводились с применением
точных научных приборов и аппаратуры. Что "черное", а что "белое"
- знает каждый ребенок еще до школы. А Кашин смог столкнуть два
предмета, которые учили об одном и том же, так, что ученики стали
принимать "белое" за "черное". "Закон божий" устами священника гласил,
что Мир сотворен Господом за несколько дней и ребячьи умы усердно
впитывали в себя эти проповеди. В старших классах Николай Владимирович
начинал преподавать ученикам новый интересный предмет - общие сведения
по астрономии и физической географии - космографию. Теория мироздания
Коперника, работы Галилея - переворачивали представление учеников
о мире, земле, человечестве. Очень быстро "белое" церковное учение
"почернело". Ученикам гимназии надолго запомнились "кашинские семинары",
когда все ученики - по очереди, делали доклады по различным вопросам
химии и физики. При подготовке к таким сообщениям требовалось основательно
проштудировать массу дополнительной литературы. Книги использовались
при этом не популярные, а солидные научные издания. Юдин имел хорошую память, но сам всегда сожалел, что очень плохо запоминает формулы. Выход из этого затруднительного положения он нашел после упорных и безуспешных попыток сохранить в памяти несколько сложных формул. Много раз, лежа в постели в своей комнате и тщетно пытаясь восстановить в уме злополучные формулы, Сергей мозолил глазами потолок. Этот потолок был для него абсолютно чистым листом бумаги. Стараясь мысленно начертить формулы химических веществ, он вдруг почувствовал, что решение где-то рядом. Промелькнувшая шальная мысль вернулась к ученику. Вернулась в виде готового, простого решения. C досадой хлопнув себя по лбу - не мог раньше догадаться! - он быстро принялся за дело. Стремянка, кисточка и черная краска помогли в изучении химии. Перед сном и утром, едва открыв глаза, гимназист устремлял взор на потолок. В конце концов неподдающаяся химия была вызубрена. После первого ответа "назубок" по химии, Сергей после уроков потащил к себе домой Леню Курчевского. - Посмотри! - с гордостью продемонстрировал юный химик свой "учебник", - очень помогает! Может быть и ты такое у себя дома устроишь? Курчевский был любимым учеником Кашина. Увлечение Лени химией и физикой было очень серьезным и обещало вырасти в глубокие знания. Так впоследствии и случилось. Юдина с Курчевским особенно сблизила увлеченность этими предметами. Покоряя химию, Сергей устроил дома в небольшом чулане лабораторию, где в свободное время ставил опыты. Уже в школьные годы Юдин проявлял волю и настойчивость в достижении намеченных целей. Трудолюбие было его органическим свойством с раннего детства. В этом месте все биографы Юдина обязательно рассказывали о том, как Сергей самостоятельно изготовил катушку Румкорфа высокого напряжения. Да, действительно, был такой факт в биографии нашего героя, но мы его пересказывать не будем. Познакомимся с учителями Юдина. Энергичный
и требовательный педагог, Николай Владимирович Кашин после Октябрьской
революции ушел в науку и добился больших успехов. Он стал профессором,
заведующим кафедрой физики в Московском горном институте. В день
юбилея Н.В.Кашина, когда ему исполнилось 75 лет, к нему в институт
пришли его бывшие ученики по 2-й Московской гимназии. Сергей Сергеевич
Юдин от имени делегации зачитал приветственный адрес. Бывшие ученики
Кашина стали к тому времени известными учеными, деятелями искусства,
видными советскими работниками. В своем приветствии они единогласно
отметили большую роль Николая Владимировича в их развитии и последующей
деятельности. Среди других учителей, способствовавших увлечению Сергея Юдина науками, нужно упомянуть Владимира Петровича Глики. Он преподавал географию, историю, латинский язык и был передовым человеком, правильно понимавшим политическую обстановку. Своих либеральных взглядов он не скрывал ни от коллег, ни от учеников. Особое внимание уделялось им истории русского государства и русского народа. Уроки превращались в живые картины, которые надолго запоминались учениками. Через всю свою жизнь пронес Юдин любовь к истории. Особенно к истории стран и народов, оказавших большое влияние на развитие литературы и искусства. В воспоминаниях Юдин писал: "Исчезнувшее в действительности живет в сознании", просвещеннейшие страны древнего мира погружены в мрак невежества и варварства, а страна древних скифов, жертва непрестанных азиатских набегов, стала культурнейшей в мире и ярким светочем высших идей и идеалов для всего человечества. Крушение высокой культуры античных миров не должно повергать нас в уныние, ибо все лучшее, что создали нации, сошедшие со сцены мировой истории, жадно воспринимается и бережно хранится сменившими их молодыми нациями, полными творческих сил и новых возможностей". Сухие и скучные уроки латинского языка повергали учеников других гимназий и школ в уныние и тоску зубрежки, а Глики сумел и латынь превратить в демонстрацию красоты языка, его художественной и исторической ценности. Даже через сорок лет после окончания гимназии, при встречах со своими одноклассниками, Сергей Сергеевич с воодушевлением цитировал места из од Горация, отрывки из "Энеиды" Вергилия, отдельные места из речей Цицерона и из записок Юлия Цезаря. "Поэмы Гомера, трагедии Эсхила, Софокла и Эврипида, метаморфозы Овидия, "Энеида" Вергилия и лирика Горация при чтении как бы гипнотизируют, овладевают мыслями, погружая разум в какую-то сладостно-опьяняющую дрему. Ритмичные, размеренные стихотворные формы настолько гармоничны, что начинают звучать как подлинная музыка. …Античная классическая поэзия, подобно мраморным греческим статуям, действует и восхищает больше всего чарующей силой единого впечатления." - писал Сергей Сергеевич незадолго до смерти. Большое влияние на общее и культурное развитие Сергея оказал и учитель русского языка и литературы Сергей Николаевич Смирнов. Прирожденный педагог, влюбленный в русскую классику, он сумел увлечь ею и своих учеников. Домашние занятия с матерью дали Сергею многое в знакомстве с литературой, но не в глубоком ее понимании. Учитель простыми и доходчивыми словами смог показать всю прелесть общения с классиками, помог понять в тексте то, что подчас было скрыто между строк. Сергей Сергеевич еще в годы учебы в гимназии старался не только научиться правильно читать, но и писать, даже школьные сочинения, так, чтобы каждое из них безусловно соответствовало заданной теме, охватывало трактуемый вопрос широко и глубоко, а содержание сочинений было насыщено подлинными данными и материалами из первоисточников и наиболее солидных критиков. "Умение писать, - подчеркивал Юдин, - не есть качество врожденное… качество это приобретенное и добывается оно долгой выучкой. Достигают его прилежанием и практикой под умелым и настойчивым руководством. Способность и упорство учителя играют тут первейшую роль". Летом 1909 года Сергей со своим братом Петей готовился к переэкзаменовке по русскому языку и литературе. Жила семья Юдиных в это время в Царицыно-дачном. За три летних месяца ребята с московским преподавателем Померанцевым "досконально изучили всего Пушкина, Грибоедова, Тургенева, Гончарова и Шекспира и при этом действительно научились, читая, мыслить, вникать и запоминать, а получая темы сочинений, глубоко и строго продумывать план, составлять подробный конспект и приступать к изложению текста, будучи вполне ориентированными как в основной идее темы, так и в ее последовательном, логическом развитии". Еще одним увлечением обязан Сергей Сергеевич своему учителю русского языка. "…С.Н.Смирнов через свою жену, урожденную Бостанжогло, был в родстве с К.С.Алексеевым-Станиславским. Сын С.Н., Кока Смирнов, был моим однокашником, и мы были знакомы домами. Очень часто, бывая в гостях у Смирнова, я встречал там "дядю Костю" и мы с Кокой могли подолгу слушать о принципах и режиссерских приемах, о которых подолгу и с большим воодушевлением рассказывал Константин Сергеевич своим взрослым собеседникам. Мы же, подростки, гимназисты 4-6 класса, не догадывались и недооценивали привилегии слушать построение "системы Станиславского" из уст самого автора". Кто не помнит своего первого посещения театра? Волнение охватывает еще до начала спектакля: негромкий гул зрительного зала, занавес, скрывающий сцену, и жаркая духота театрального воздуха, от которого звенит голова и томят предчувствия чего-то необыкновенного, волшебного. Но вот зал погружается в полумрак, медленно исчезает занавес и сцена озаряется светом. На подмостках начинается извечная борьба добра со злом, в которой невольно принимают участие и зрители: радуются при торжестве правды и негодуют при виде и ощущении зла, несправедливости и насилия. "В молодости, - вспоминал Юдин, - когда я мог часто посещать театр, мне выпало счастье повидать много знаменитых артистов и актрис. Художественный театр возник на моей памяти, и я видел почти весь его репертуар до первой мировой войны. Таланты и слава Качалова, Москвина и самого Станиславского росли и развивались на моих глазах". Пусть у читателя не создается впечатление, что Сергей Юдин был мальчишкой не от мира сего и интересовался только "взрослыми" вещами. Категорически нет! И в гимназии, и дома, и на улице с друзьями он был самым обыкновенным. Проказничать он тоже умел и наказывала его мать с такой же строгостью, как и другие матери. На революционные события 1905 года друзья отреагировали ярко и достаточно смело. Для начала Сергей Юдин и Леня Курчевский решили взорвать гимназию, но, видимо, не хватило пиротехнического и саперного опыта - взрыв и пожар получились маленькими, но шум во время взрыва и, особенно, после него - был очень громким. Следующим ответом на произвол царского правительства был революционный налет на оранжерею одного из московских купцов. В результате боевой операции были разбиты стекла, а ответом на эти действия был протест в гимназию. "Донос" купца подвел черту под учебой юного революционера Курчевского - его исключили из гимназии, но позднее восстановили: после домашнего ареста, физической расправы и ремонта оранжереи. А что происходило в этот год в России? Обратимся к истории. Газета "Слово", 30 августа 1905 г. Корреспондент этой газеты г. Б-н посвящает обширную статью под заглавием "Россия в изображении английских писателей" разбору 3-х книг C.Joubert'а о России, выдержавших за короткий срок целый ряд изданий. "C.Jouber уверяет, что прожил 9 лет в России, побывал во всех ее областях, сталкивался со всеми классами, кругами и национальными группами населения России, говорит по-русски даже лучше, чем по-английски, а между тем книги его, являются собранием поразительных нелепостей: "Русский народ разделяется на следующие 3 племенные группы: "katshap", "chachol" и "strugontschik"; в числе нелепостей о русских писателях рассказывается о Горьком, на "основании личного знакомства" с ним автора, что он не только без всякого образования, но едва в состоянии употребить больше 200 слов своего дикого языка ("savage language") и т.п. Будучи врачом, г. Joubert не оставляет своим вниманием и своих русских товарищей. По его отзыву, лучшие русские врачи понимают в медицине не больше Эдинбургского студента, только-что сдавшего свои первые экзамены. Но в виду недостатка даже таких врачей русское правительство сейчас-же по объявлении войны, яко-бы признало всех студентов медицины докторами и отправило их на войну. Тут, по словам г. Б-на, автор проливает слезы по поводу тех раненых, которых будут пользовать такие незнающие врачи…" "Сын Отечества", 8 сентября сообщает следующие весьма интересные официальные данные о положении начального образования за последний отчетный год. Число начальных училищ, состоящих в ведении Министерства народного просвещения, возросло до 46258 при 3155265 учащихся. Независимо от этого существовало 44871 училище с 1840116 учащимися, подчиненных другим ведомствам. При населении Империи в 137.000000 душ, таким образом, 1 училище приходится на 1507 жителей и 36 учащихся на 1000 душ населения. Особенно низок % учащихся в губерниях, где не введены земские учреждения, за исключением, впрочем, губерний Прибалтийских". "Русский врач", № 39 поместил на своих страницах обращение Комитета общественной помощи голодающим: "Неурожай этого года захватил огромное пространство России. Предстоит неизбежный голод в 138 уездах 24 губерний с населением более 20 мил. По своим размерам это бедствие грандиознее того, которое страна пережила в печальной памяти 1891-92 г.г. К тому же в настоящее время население встречает надвинувшуюся на него беду при самых неблагоприятных условиях: оно истощено долгой войной, отвлечением на Дальний Восток тысяч своих поильцев и кормильцев, потрясено печальными событиями и неурядицами последних 2-х лет". Подросток Юдин имел много настоящих друзей. В товарищах он ценил, прежде всего, преданность, честность и верность данному слову. О двух товарищах Сергея мы уже упоминали - это Леня Курчевский и Кока Смирнов. Большая дружба связывала Юдина и с братьями Яковлевыми - Василием и Борисом, будущими известными художниками. Оба брата еще в гимназии серьезно занимались живописью под руководством Василия Никитовича Мешкова. Частые беседы и споры с братьями оказали заметное влияние на формирование художественного вкуса Сергея Юдина. В детские и юношеские годы Сергей Юдин занимался и музыкой. Он играл на скрипке и с удовольствием пел в гимназическом хоре, который был детищем Н.Н.Ставровского, классного надзирателя гимназии. Хор был организован для гимназической церкви и имел соответствующий репертуар. Сергей Сергеевич с юмором вспоминал, как в 1904 году гимназию посетил министр народного просвещения В.Г.Глазов. Для торжественной встречи высокопоставленного гостя в актовом зале гимназии собрался хор. Когда в широко распахнутые двери зала степенно вошел министр, хор встретил его известным церковным песнопением "Жених грядет во полунощи". Особенно комично это выглядело и потому, что сам "жених" торжественно входил в полной генеральской форме с наградами на груди и, к тому же, действительно нагрянул почти "во полунощи". Глазов со свитой за целый день проинспектировал несколько гимназий и приехал во 2-ю гимназию только около 10 часов вечера, где его безуспешно ждали целый день. Хорошо запомнился Юдину еще один случай выступления в хоре. В письме Василию Яковлеву, написанном в марте 1952 года: "…Друг мой Васенька, не удивительно ли, что в 1909 году, кончая гимназию и приближаясь к священным вратам Московского Университета, мы были участниками открытия памятника Гоголю в день столетия его рождения. …на той самой Арбатской площади, где мы стояли в гимназических хорах десяти московских гимназий и пели кантату Гоголю под управлением ее автора, Ипполитова-Иванова лично дирижировавшего соединенными хорами московских театров и Консерватории…". Бегут школьные годы… Но бесконечные уроки и домашние задания сменяются беззаботной и веселой летней порой. Каникулы! Короткие летние месяцы семья Юдиных проводила, как правило, в Царицине-дачном. Дни каникул заполнены не только играми со сверстниками, рыбалкой, но и охотой. К охоте, кстати. Сергей пристрастился очень рано. За успешный переход в третий класс родители подарили ему ружье типа "Монте-Кристо" с патронами бокового огня. С боеприпасами дело обстояло плохо - патроны были чересчур дорогими для гимназиста (стрелять приходилось много). В этом случае выручила техническая смекалка. Сережа узнал рецептуру и способ изготовления гремучей ртути, и начал ее изготовлять в своей домашней химической лаборатории. Помогал Леня Курчевский. Налицо экономический эффект - теперь каждая гильза использовалась по 5-6 раз. Пятнадцати лет Сергей был отправлен родителями на время летних каникул на Рижское взморье, в семью местного учителя-немца. Месяцы, проведенные в культурной семье, не пропали даром. Здесь он усвоил много хороших навыков и привычек. Хозяин дома любил и хорошо знал охоту с собакой. После нескольких выходов с настоящим охотником, Юдин понял, что дома он своими выстрелами только "сотрясал воздух". Оказалось, что приемам правильной охоты нужно тоже усердно учиться. После возвращения домой, Сергей, уже "настоящий" охотник, взялся "преподавать" охоту Леониду Курчевскому. Много раз, по хорошей погоде, ездили они вдвоем на велосипедах в район Переславля-Залесского. Прокатиться на велосипеде в такую даль, расстрелять весь запас приготовленных патронов и возвратиться домой, иногда без добычи, перед началом занятий еще с запасом нерастраченной энергии - такое возможно только в цветущие юношеские годы. После знакомства Юдина с трудом Дарвина "Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль" в нем проснулся дух натуралиста. Пробудилась тяга к естествознанию, и это увлечение дало миру впоследствии замечательного хирурга. Одним из первых увлек Сергея в сторону естественных наук Анатолий Иванович Давыдов, студент естественного отделения Московского университета. Возрастом он превосходил нашего героя ненамного, лет на пять. Гимназист очень гордился своей дружбой со студентом, который был для него уже ученым человеком. Беседы о физиологии живого организма были для Юдина настоящими лекциями, во время которых он представлял себя уже студентом. Самое увлекательное, что мог показывать Давыдов Сергею, заключалось в опытах на животных. На ровной дощечке распластывается одна из обычных лягушек, которых Сергей специально для экспериментов десятками ловил в пруду. Анатолий берет в руки скальпель и вскрывает лягушке брюшную полость. Лягушка - чудо! - жива, и Сергей видит работу живого сердца, кишечника, а потом Давыдов демонстрирует простые опыты на мышцах, нервной системе, сердце. Заканчивалась работа консервированием в растворе формалина отдельных животных и их частей. В эту совершенно новую для него область Сергей окунулся, когда ему было 14-15 лет. Нельзя сказать, что молодой Юдин отказался ради этого от остальных своих увлечений, но занятия с Давыдовым особенно заинтересовали ученика и, возможно, они и предопределили окончательный уклон в сторону медицины. В 1907 году Юдин стал домашним учителем и воспитателем детей московского богача А.Ф.Морозова. Репетиторство, как это не странно, приблизило Юдина к театру и театральному миру еще больше. Отец учеников, Морозов, был женат на родной сестре Прова Михайловича Садовского - Любови Михайловне Садовской. Молодой, прекрасно воспитанный гимназист сумел завоевать уважение в доме Морозовых. Это уважение было не только данью его педагогическим способностям, но и глубине его кругозора и интересов. Любовь Михайловна ввела Юдина в дом Ольги Осиповны Садовской, где Сергей стал часто бывать. В ее доме для Юдина время поворачивало вспять. В рассказах Ольги Осиповны искусство актерской игры превращалось в монументальное творчество. Известный историк и критик театра П.А.Марков писал о Садовской, что она "была настолько индивидуально неповторима, что подлинное совершенство отличало каждое из ее созданий". Любое увлечение требует определенных затрат. То, чем занимается Юдин - естествознание, тоже требовало некоторых приспособлений и приборов. Самые простые из них Сергей смог изготовить сам, но другие нужно было покупать. Репетиторство давало возможность кое что приобрести. На свой первый заработок Юдин купил давно присмотренный оптический прибор, очень нужный для опытов. Это был микроскоп фирмы Лейц, с крестовидным микрометрическим столиком. И микроскоп этот, вначале служивший для утоления любознательности, потом долгие годы верно служил хозяину, ставшему врачом. …Из
класса в класс переходит Юдин, постепенно взрослея. Пушок на верхней
губе сменился почти настоящими усами, стал тверже голос, прибавилось
ума. Вот только ростом Сергей еще не вышел, многие одноклассники
намного переросли его. Но ничего. Юдин еще догонит их, а некоторых
и перерастет. За время учебы в университете он станет высоким, стройным
юношей, на которого будут заглядываться девушки. \См. рис. 2\ Все когда-нибудь заканчивается. Закончилась школьная пора у учеников 2-й Московской гимназии. Промелькнули горячие дни экзаменов, растаял в теплом утреннем тумане прощальный бал, на котором Юдин распрощался со своими любимыми учителями. И вот в руках долгожданный документ - аттестат. Прочтем и мы его вместе с Сергеем. АТТЕСТАТ ЗРЕЛОСТИ № 643 Дан сей сыну личного почетного гражданина Сергею Сергеевичу Юдину, православного вероисповедания, родившемуся в городе Москве 27 сентября 1891 г., в том, что он поступил в Московскую 2 гимназию в августе 1902 года, при отличном поведении, обучался по 3 июня 1911 года и окончил полный восьмиклассный курс, при чем обнаружил нижеследующие познания: Предметы
гимназического курса Баллы
Москва июня 3 дня 1911 г. Директор Баллы
в аттестате, безусловно, не самые лучшие в классе, но и не самые
худшие. Не это главное. В своих руках Юдин держит путевку в жизнь!
Прощайте, незабываемые школьные годы. Как самое дорогое об этом
времени, сохранит Сергей верность школьной дружбе. И через долгих
и тяжелых пятьдесят лет после окончания гимназии он будет помнить
об этом. В письме к Василию Яковлеву он напишет: "Васенька, милый
мой. Спасибо тебе за 50 лет неизменной, настоящей дружбы. Ты укрепил
во мне веру в несокрушимую преданность чувству товарищества, воспитанного
в нас с первого класса 2-й Московской гимназии, того чувства, которое
роднит |
